Истина где-то там...

ГЛАВА 19

         КОНЕЦ АВГУСТА 1305 ГОДА

До самого Кубьер… той ночью мы шли все вместе, еретик, Раймонд Белибаст и я, через лес и непроходимую чащобу, а ночь была очень темной, так что почти ничего нельзя было видеть. И той ночью еретик часто падал и ранил себе ноги из-за острых камней на дороге и колючек. И каждый раз при этом он говорил: Святой Дух, помоги мне.

Показания Пейре Маури перед Жаком Фурнье, июнь 1324 года

            Летом 1305 года - Пейре еще не знал, что это будет его последнее лето в Арке - отары паслись отдельно на летних пастбищах. Стада из Кубьер были в Терменез, и щипали выжженную от жары траву господина архиепископа. Отары Арка разделились на маленькие группы. Пейре Маури вместе со своими кузенами Марти и юным Жоаном Мауленом, братом Эглантины, оставался всё лето недалеко от бастиды, на северных склонах широкой долины, и пас своих овец вместе с овцами Раймонда Маулена и Раймонда Пейре-Сабартес. Дни шли за днями. Донеслись вести, что освободили Гийома Пейре-Кавалье, но эта новость никого особо не обрадовала. Несчастный попытался обойти дома друзей, уверяя всех, что он никого не выдал инквизитору и ни на кого не донес, но совершенно разорился, покупая милости тюремщиков каркассонаского Мура, чтобы просто не умереть с голоду. Несмотря на это, все чурались его, словно представ перед неумолимым инквизитором, он сделался разносчиком Несчастья.       

ГЛАВА 17

         ЛЕТО 1304 - ЗИМА 1304-1305 ГОДОВ

Младшая дочь Раймонда Пейре, совсем маленькая, еще грудной младенец, подверглась обряду еретикации. Но я слышал от еретика Пейре Отье, который говорил об этой еретикации… что он не считает хорошим, что ребенок подвергся этому обряду, потому что эта девочка не имела еще способности к рассуждению; и еще он говорил, что добрый христианин не должен возлагать руки на таких маленьких детей, которые не имеют еще способности к рассуждению. Что в этом следует положиться на Бога... Но впоследствии еретик Праде Тавернье сказал мне, что и для таких детей добрый христианин должен делать всё возможное, и что он только исполнял волю Божью.

Показания Пейре Маури перед Жаком Фурнье, июнь 1324 года

            И в самом деле, произошли более серьезные события. В конце концов, не так уж было важно, что старая Гайларда Эсканье не захотела достичь счастливого конца - раз ее дряхлое тело еще готово было служить ей и не желало умирать. Ей нужно было просто надеяться на то, что, когда настанет ее час, к ней снова смог бы придти добрый человек. Но Пейре Маури, слушая дальнейший рассказ, чувствовал, что его охватывает праведный гнев из-за безрассудного, если не сказать глупого, поведения четы добрых верующих, которое привело доброго человека Андрю из Праде к такой ужасной ошибке. В глубине души Пейре чувствовал, что это действительно ошибка, серьезный проступок, посеявший злые всходы в недрах этой общности, до сих пор объединявшей верующих и добрых людей, помогая им противостоять злобе мира сего. Что же сделали Раймонд Пейре-Сабартес и его жена Себелия?

ОСЕНЬ 1303 ГОДА

И в течение этих трех дней, пока они были у меня в доме, еретик Жаум Отье надевал по вечерам камзол зеленого цвета, принадлежащий моему мужу, и шел на площадь Арка. И он оставался там с другими мужчинами города и проводил с ними время. И после того, как он долго был с ними, возвращался к нам.

Показания Себелии Пейре, из Арка, перед Жаком Фурнье, ноябрь 1322 года

            Пейре Маури жил в надежде и мире еще, по меньшей мере, две зимы в долине Арка, счастливой долине, где он решил провести свою жизнь. Постоянные встречи с добрыми людьми, навещавшими дома верующих, утоляли жажду и голод нетерпеливой души молодого двадцатилетнего юноши; а опасности, которым он подвергался, сопровождая их по дорогам, удовлетворяли его стремление жить полной грудью. Он еще пару раз влюблялся, но это уже не затрагивало так его сердце. Он говорил себе, что некуда торопиться, что просто нужно остерегаться связывать неразрывными узами свою судьбу с домом его хозяина и товарища - но не выявлять это слишком откровенно. Раймонд Пейре-Сабартес не переставал делать все возможное, и даже с некоторой ноткой ревности, чтобы удержать молодого человека у своего очага. Он смотрел одобрительно, хотя и несколько раздосадовано, на возрастающую самостоятельность своего пастуха. Если молодой человек не присматривал за его отарой и не проводил время в обществе добрых людей, то со свойственными ему умом и упрямством использовал любую передышку, чтобы строиться и обустраиваться.

ГЛАВА 13

         ИЮНЬ 1303 ГОДА

По дороге еретик сказал мне: Видели ли Вы Монсеньора моего отца? Я ответил ему, что да, видел. Тогда еретик спросил меня: И он показал Вам дорогу [добрых] верующих? Я ответил, что да, потому что его отец говорил мне об этом. Он сказал тогда: Поговорим теперь об Отце Святом. Смотрите, что сказал Отец Святой: когда Сатана проник в Мое Царствие…

Показания Пейре Маури перед Жаком Фурнье, июнь 1324 года

            Я никогда не забуду этого юного святого. Я думаю, что ты, Гийом, его не знал. Он не часто бывал в Монтайю, а ты в те времена был еще слишком мал, чтобы сопровождать добрых людей. По-моему, тебе тогда было четырнадцать или пятнадцать лет? Я помню, в те годы твой брат Раймонд Маурс однажды сопровождал его до Арка вместе с моим братом Гийомом Маури. Но я никогда не забуду его. Он был одним из первых, кого сожгли в Каркассоне, когда Инквизиция вновь набросилась на нас. Один из первых наших мучеников, юный святой. Добрый человек Жаум из Акса, сын Мессера Пейре Отье…
           

ГЛАВА 11

         ВЕСНА 1303 ГОДА

Еретиков приводил в дом мой муж, Раймонд Пейре, а также Пейре Маури, из Монтайю, пастух моего мужа… После melhorier мы выходили из комнаты, кроме еретиков, моего мужа и Пейре Маури, который был большим другом еретиков… Пейре Маури старался всякий раз, как только мог, оказаться в их обществе, и кажется, он даже не мог себя хорошо чувствовать, если не был вместе с ними.

Показания Себелии Пейре, из Арка, перед Жаком Фурнье, ноябрь 1322 года

            И в тот год, и в два последующих Пейре Маури ходил так со своими друзьями из Разес, служил добрым людям, помогал им, защищал их, и все больше и больше его переполняла любовь к ним, и в их присутствии у него радостно сжималось сердце. Он ходил в Кустауссу, Лиму и Кийан; он ходил в Лаирьер, Буиссе и Риу, что в долине Даинь; он ходил в Кубьер по дорогам на Фурту, где можно было сократить путь через лес; много раз он водил их даже в Монтайю. В те годы он познакомился почти со всеми добрыми людьми, и готов был встречаться с ними снова и снова. С Мессером Пейре Отье, который в их Церкви имел статус Старшего и предпочитал путешествовать в обществе своего сына Жаума; с самим Жаумом Отье, подающим большие надежды юристом, хрупким юношей, которого его отец крестил сам, как и его друга Понса Бэйля - сына доброй На Себелии из Акса; с Гийомом Отье, братом Старшего, который чаще всего ходил с Андрю Тавернье, бывшим ткачом из Праде д’Айю; с немолодым уже Амиелем де Перлем, бывшим помещиком из Сабартес; с двумя молодыми людьми из Кустауссы, Раймондом Фабре и прекрасно образованным Фелипом де Талайраком. Он уже привык называть их монашескими именами: Пейре и Жаум из Акса, Фелип и Раймонд из Кустауссы, Андрю из Праде… И каждый раз повторялось это счастье - ритуальное приветствие, тройной поцелуй и тройная просьба о благословении.

ГЛАВА 9

         ВЕСНА 1303 ГОДА

Через четыре или пять дней, прибыв с овцами к Раймонду Пейре, я вошел в фоганью. Там готовились к большому празднеству… А в другой комнате, прилегающей к фоганье, Пейре Отье ел рыбу вместе с… Мартином Франсе, из Лиму. Гийом Пейре, из Лиму, обслуживал еретика, и часто ходил в ту комнату возле фоганьи. Однажды он принес рыбу Раймонду Пейре со стола еретика. И когда мы обедали, Пейре Отье вышел из комнаты и показался в фоганье. И он сказал, приветствуя нас: «Пусть Бог благословит вас!»

Показания Пейре Маури перед Жаком Фурнье, июнь 1324 года

            Через несколько дней я и в самом деле увидал Мессера Пейре Отье. Это было впервые, но я уверяю тебя, Гийом, что даже если остаток дней мне придется гнить в застенках Инквизиции, я никогда не забуду, никогда не пожалею о том огне, который он зажег во мне; никогда я не раскаюсь в том, что в тот вечер, я, Пейре Маури, по благословению его рук, стал добрым верующим.

            Тот вечер я помню так, словно это случилось сегодня. Был апрель, и я по дороге домой, думал, что в следующем месяце надо будет постричь овец и ставить метки для летнего выпаса. В последний раз я гнал отару по деревенским лугам, поднимаясь к Эскумейле. И когда я вновь стал спускаться меж оград и цветущих кустов, то увидел прямо перед собой, внизу, дымки бастиды, в странном вечернем свете под пронзительным весенним небом. Мой лабрит неутомимо кружил возле отары, а молодой пату жался к моим ногам, даже не желая гоняться за ягнятами. Этим апрельским вечером я погрузился в свои мысли, и могу сказать, что именно тогда для меня открылись самые счастливые дни моей жизни.

          ЗИМА 1302-1303 ГОДА

Тогда На Рока сказала Гильельме, что та поступила хорошо, взяв эту девушку за невестку, потому что она, та девушка, тоже верующая. И теперь она может доверять ей, любить ее и дорожить ею. И лучшей невестки она не могла себе выбрать.

Показания Раймонды Тестанье, из Монтайю, перед Жаком Фурнье, апрель 1321 года

             Пейре терзался и ни на что не мог решиться. Он был оставлен без всякой надежды на разрешение дилеммы, которой изо всех сил отказывался смотреть в лицо. А ему нужно было решить ее. И он знал, что никто на свете не может сделать этого за него.

            Но возможно, это было и к лучшему.

            Осенью, после сентябрьской ярмарки, он поднялся в Монтайю - урвал эти несколько недель, чтобы пожить дома, перед тем, как уйти на всю зиму, перед началом окота. Он даже провел несколько дней на высокогорье, и это было время, когда желание уйти в горы сжимало ему сердце, разные обжигающие душу запахи разносились в воздухе, и он мечтал о будущих пастбищах под самым небом. Это было время, когда он помогал устроить свадьбу своего брата Гийома и Азалаис, дочери Пейре Маурса. Он вновь с радостью встретился с товарищами детских игр - Раймондом Маурсом и его младшим братом Гийомом, которые, как и он, оба стали пастухами. Ночью, под луной, они все трое посылали вдаль, на счастье молодоженам, радостные крики, длинные горловые рулады, эхо которых долго еще звучало по ущельям.

ГЛАВА 5

         ВЕСНА 1302 ГОДА

Я слыхал от еретика, что Бог не устанавливал никаких праздничных дней, и что всякий день имеет такую же ценность, как и другой; однако для них хорошо, чтобы не вызывать подозрений, делать вид, что они соблюдают воскресенье и праздники. Но когда ему необходимо было что-нибудь сделать в эти дни, то он просто закрывал двери и работал в своем доме, как и в другие дни.

Показания Арнота Сикре перед Жаком Фурнье, октябрь 1321 года

            Как я могу забыть Берната? Мне кажется, он был самым дорогим моим другом. Он был очень похож на меня. Я очень люблю тебя, Гийом, а также твоих братьев, Пейре и Раймонда Маурсов, Гийома Белота и многих других. В Арке у меня было особенно много хороших друзей, о которых я все еще жалею. Но Бернат Белибаст был для меня почти как брат. Он тоже был хорошим пастухом, и ты бы рад был иметь в нем товарища на пастбищах. Но у него не было времени попрактиковаться, чтобы стать настоящим пастухом. Слишком рано он сделался пастырем людей, проводником еретиков, как говорится. Тем, кто молча вел добрых людей по их ночным дорогам. Но когда я увидел его впервые, он был совсем мальчишкой, с почтением взиравшим на своего отца. И я с первого же взгляда понял, что это человек моей породы. Мне тогда было восемнадцать, а он был немного младше меня. Его прямой взгляд, радостная и дружеская улыбка очень контрастировали с моим замешательством.

ГЛАВА 3

         МАЙ-ИЮНЬ 1301 ГОДА

Это было двадцать три года назад, где-то на Пятидесятницу, я шел по серданьскому тракту на землях Монтайю, гоня на выпас овец Арнота Фауре из Монтайю и Раймонда Маулена из Арка. Гийом Маури, мой брат, и Гийом Белот - оба они уже умерли - шли из леса Озе, где рубили дерево для перекрытий. Подойдя ко мне, они сказали, что хорошие люди, добрые христиане, прибыли в этот край, и сейчас они в Монтайю…

Показания Пейре Маури перед Жаком Фурнье, июнь 1324 года

            Пейре Маури стоял на лугу у серданьского тракта с овцами и собакой. Был почти полдень, и все вокруг словно замерло. Можно было предаться сладким и в то же время тревожным мыслям. Юный пастух думал о Бернаде д’Эсквина. Он вновь увидит ее в конце летнего сезона. Но на этот раз он больше не уйдет из Арка, он так решил. Если Бог так захочет, он не расстанется с этой девушкой, и скоро ей об этом скажет. А ведь это не он сделал первый шаг. Это не он по-настоящему заметил Бернаду - поначалу она для него ничем не отличалась от своих сестер и кузин. Сперва он смотрел на нее так, как на всех других девушек, с которыми ему доводилось встречаться. Обычно он с первого взгляда знал, стоит ли рассчитывать на нечто большее, или они переставали для него существовать. Потому, в конечном итоге, было несколько девушек, суливших ему некоторые перспективы. Бернада относилась именно к этой второй категории, к девушкам, к которым ему хотелось прикоснуться. Но то же самое он чувствовал и к ее сестре Раймонде. И всех этих юных кузин, сопровождаемых матерями, тетями и бабушками, женщинами д’Эсквина, приходившими в гости к Эглантине, жене Раймонда Маулена, когда она собралась рожать… Он тоже был там, юный Пейре Маури, немного сконфуженный в этом женском царстве и атмосфере родильного дома, под этим чужим кровом. В том году Пейре только прибыл в Арк, чтобы помочь кузену Раймонду Маулену пригнать отару на пастбища в Монтайю.

ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ

СЧАСТЛИВАЯ ДОЛИНА

Арк. 1300 - 1305.

ГЛАВА 1

МОНТАЙЮ, 1296 ГОД

Мать говорила мне тогда, что эти добрые люди - так называли еретиков - и в самом деле были добрыми и святыми людьми, и что их вера была истинной, и они никому не делали зла, не убивали никого, и не отвечали злом на зло. И она также верила, что всё, что говорят и делают эти люди - это хорошо. И я сам тогда верил, что моя мать говорит правду, хваля веру и секту этих еретиков.

Показания Гийома Эсканье перед Жаком Фурнье, январь 1321 года

            Мне столько нужно тебе сказать, Гийом. Наверное, я просто начну с того, что напомню тебе о нашем детстве! Как и ты, как все мальчики в Монтайю, наши братья и кузены, как твой брат Раймонд Маурс или мой брат Гийом Маури, как все мы, я пас овец чуть ли не с тех самых пор, как научился ходить. Мой отец Раймонд Маури всегда держал семь-восемь овец, для выпаса которых вполне хватало травы на краю поля, и они давали нам шерсть каждую зиму и по нескольку ягнят на праздники. Их не хватало разве что на выплату десятины прихода Сабартес, которую ректор каждый год требовал от нас с несвойственным ему суровым видом. Одного ягненка из десяти. Но ты же знаешь, у моего отца никогда не было десяти ягнят одновременно. Сразу же после стрижки женщины промывали шерсть, все вместе, в большой прачечной; а сегодня - есть ли кому мыть и чесать эту шерсть? Ведь так много женщин уже никогда не вернутся из Каркассона. Моя мать. Моя сестра. С Пятидесятницы они начинали прясть. Женщины моего детства - нашего детства - я всегда их помню с веретеном у пояса.